18+
Предупреждение. Рассказ, по сути, не является эротическим – то есть, не ставит целью пробудить либидо читателя. Однако, наличие постельных сцен, необходимых для «раскрытия образов», вынуждает автора классифицировать его как эротический, дабы избежать неприятностей. В основе рассказа – реальная история, облагороженная автором насколько это возможно в данном случае...
(окончание)
Слушай меня, Андрей Иванович! Помнишь ту красивую школьницу из параллельного класса? Ты всегда любовался ей на совместных уроках физкультуры. Она даже, возможно, заметила это. Ты поступил в институт, а она не смогла. Или не захотела. И тут ты неожиданно встретил ее в качестве парикмахера, когда пришел укорачивать патлы из-за начавшейся на втором курсе военной кафедры. Ты с ней не был знаком и даже не знал ее имени, но проследи, как бездарно ты упускал шанс за шансом.
Во-первых, она тебе все еще очень нравилась. Во-вторых, заведение только что открылось, и о нем мало кто знал в округе. По этой причине в парикмахерской не было ни посетителей, ни других парикмахеров. И ты прекрасно понимал, что, скорее всего, не было вообще никого кроме вас двоих. А теперь – самое позорное и невыносимое для тебя. Не затыкай уши и принимай правду жизни достойно: в третьих, когда она так ласково перебирала твои волосы, ты почувствовал, что она плотно прижалась своей пышной грудью к твоему плечу. У тебя заколотилось сердце, но ты еще надеялся, что это случайно. И, наконец, когда она работала с твоим «фасадом», она прижалась лобком, а потом промежностью к твоим пальцам, сжимающим край подлокотника кресла. У тебя встал и ты все понял. Не ври, что не понял! Но как ты отреагировал? Никак! Расплатился и поспешил готовиться к экзамену. Помнишь анекдот «баран стоял и жевал травку…» – это про тебя сочинили, Андрей Иванович. Ты сдал десятки экзаменов по научным и прикладным дисциплинам, но заваливал подряд все экзамены, предъявленные жизнью. А что если они и были твоим главным испытанием перед Создателем? Сколько раз в жизни людям выпадает подобный шанс? Один? Два?
Тебе выпало семь подобных случаев. Целых семь! Неизвестно, почему тебе так везло, и кто эти шансы тебе подсовывал – ангел ли хранитель, бес ли искуситель. Но ты все их упустил. Абсолютно все! И это был твой сознательный выбор.
Однако, Андрей Иванович, не был единственным робким человеком на планете, а в нечаянном приступе смелости даже мог совершать удивительные вещи. Однажды он ехал в метро с коллегой по работе, который уже три или четыре остановки подряд доказывал Андрею Ивановичу что-то вроде: как нужно глубоко плевать на общественное мнение и нравственность, как поведение должно быть исключительно рациональным, как суметь отбросить прочь стыд и сомнения. Туповатый балабол, словом.
На ближайшей остановке в вагон вошла незнакомая девушка, на редкость красивая и стройная. Она встала у дверей вагона, метрах в пяти от спорщиков, и рассматривала через стекло скуповатый на краски вид московской подземки.
– Видишь красотку?
– Ух ты!
– Тебе, ведь, плевать на общественное мнение, ты свободен от общества и его ханжеской морали, не так ли? Тогда подойди к ней и поцелуй в щеку. Ах, слабо… Ну и на кого ты сейчас похож? На чмо обыкновенное.
Приятель пребывал в позоре. Но был окончательно добит, когда Андрей Иванович неожиданно подошел к девушке, поговорил с ней полминуты, чмокнул ее в щеку и вернулся.
Страх может спасти, а может и погубить. Точнее, на рискованную ситуацию страх влияет непредсказуемо. Например, можно испугаться хулиганов, убежать в лес, заблудиться и умереть с голоду. Имея развитое чувство меры, Андрей Иванович, бывало, совершал подобные поступки, так как понимал, что серьезных последствий не предвидится. Но понимал он это, лишь когда ему было не лень немного подумать, а в большинстве случаев он не отличался от других.
Девушка с улыбкой посмотрела на компанию и приветливо помахала рукой. Приятель был впечатлен. Позже он рассказал эту историю некоторым общим знакомым и поднял авторитет Андрея Ивановича. А вот что произошло у дверей.
– Извините, девушка! У нас с приятелем тут спор вышел и ставка очень высока. Мы просто в шоке от вашей неземной красоты уже минуты две. Я поспорил, что подойду к вам и чмокну в щечку. А если проспорю, то страшно сказать что я буду должен этому чудаку…
– Вот как! Очень самонадеянно. А вы сами, случайно, не чудак? И что же, интересно, вы потеряете, если проспорите?
– Видите ли… Я буду должен сорвать «стоп кран» у состава. Таково условие спора.
В то время в каждом вагоне московского метро были ручки «выключение дверей» и «стоп-кран». Девушка улыбалась, но отрицательно покачивала головой. Андрей Иванович театрально вздохнул и с фальшивой грустью потянул руку к «стоп-крану».
– Даже не думайте! Ах! Придется спасать жизни ни в чем неповинных пассажиров. Вот сюда, пожалуйста.
И она указала пальцем точку размещения поцелуя. Приятель ничего не слышал из их разговора и презирал себя. Это был хороший урок. А Андрей Иванович… зря я так наехал на него в предыдущей истории... он – человек-загадка. Впрочем, как и все мы.
Так, пора кончать… Иначе он девке скоро мозоль натрет. Срочно нужны новые грязные мысли. А, вот, вспомнил. Тоже очень подходящая грязная мысль…Сейчас … уже скоро… Ja! Ja! Das ist fantastisch!
Надо же, а в молодости считать число пульсаций было труднее. Порыв такой, что не понимаешь, что с тобой происходит. Вот это была жизнь! Не откладывай работу на субботу, а секс на старость…
Раз! Ух, хорошо… Два!! Еще лучше… Три!!! Замечательно… Четыре… Ну, еще разик… Ну, пожалуйста… Ну!..
Нет… Рефлекс эякуляции остановился. Жаль. Старость не в радость. Всего четыре… Нечем подогреть тщеславие бедному старику…
– Вы оплодотворили меня, Андрей Иванович. Я рожу вам наследника…
– Да, Наташ, спасибо. Теперь уже можно на «ты»… А можно я сфоткаю на память твою промежность?
– Ну ты даешь, дедулька! Дрочить что-ли будешь? Следи только, чтобы мое лицо не попало в кадр. Потом дашь мне фотик, я посмотрю чё наснимал…
– Ладно, раздвинь ножки, солнышко!
Капля спермы еще не появилась. Щелк!
– Всё уже?
– Нет, это был только пробный. Еще несколько сделаю: резкость плохо наводится…
А вот и капелька! Щелк! А вот и струйка!..
И тут над лобком неожиданно поднялись озорные глаза Наташи… Щелк!
– Эту нельзя! Эту нельзя!
– Спокойно, Мариванна, я дам тебе стереть всё, что пожелаешь.
Щелк! Щелк! Щелк!
Наташа взяла камеру, быстро сориентировалась и удалила компрометирующий снимок.
– Давай теперь я сниму тебя, пупсик…
– Нет! Не надо! Я терпеть не могу сниматься! Да и не получаюсь я на фото…
– Ладно, как хочешь…
Пупсик нагло врал. Он боялся, что новый снимок перекроет битовую карту стертого фото в памяти камеры и для «озорных глаз» невозможно будет использовать функцию «восстановить стертый файл».
– Отдохни немного, дочка.
– Вот ты и назвал меня «дочкой». Значит ты и правда дедулька…
Зевнула и засопела. Ну спи, моя шлюшка…
Дедулька вдруг вспомнил, что Наташа так и не показала ему свой паспорт. Он не столько боялся подставы и шантажа, сколько самого факта нарушения закона, который он всегда уважал.
Вот ее сумочка. Косметика, кредитка, гондоны, гель… сколько всякого говна… Паспорт! Так… Действительно Наталья. Дата рождения… Вот тебе и «красивый, 19 лет»! Всего-то полгода назад стала совершеннолетней… Пронесло… Никогда не доверяй никому. Это же совсем простое правило, Андрей Иванович, которое ты постоянно нарушаешь в силу врожденной доверчивости.
А что дальше? Разве ты заплатил всего за одну «палку»? Ведь ты даже продлил на час… Глупо устроены «стареющие юноши в поисках кайфа». Они планируют реки спермы, а после первого же семяизвержения тут же теряют интерес к сексу. И уже больше думают о каком-нибудь футболе или простатите с радикулитом. Нет, не потянет он на вторую. Теперь твой секс, Андрей Иванович – все больше воспоминания... Ну, давай, вспоминай… Как там было в молодости? Чем закончилась твоя история с Верой? Мне и самому уже интересно…
Прошло полгода. Вера позвонила сама. Для Андрея Ивановича это стало полной неожиданностью, ведь душевная рана уже почти зажила. Но чем больше он разговаривал с ней, тем меньше ее узнавал.
– Здравствуй, Андрейка! Как поживаешь? Это я, Вера.
– Здравствуй Вера, рад тебя слышать!
– Ты не мог бы как-нибудь приехать ко мне? Помню, ты хотел еще разик со мной чпокнуться. Бумажку с адресом не потерял?
– Да, но… зачем ты меня отшила тогда?
– Просто дура была. Ты же знаешь, все бабы дуры. Ну, или большинство…
– Не ври, вы умные, хитрые и расчетливые.
– Ну так, ты приедешь?
– Конечно приеду, как будто не знаешь. Зачем глупые вопросы задавать?
Его ждала милая, ласковая женщина, полностью готовая к любви. Куда подевались ее цинизм и непристойная лексика – непонятно. Что произошло с ней за полгода – неизвестно. Она почти всегда молчала. Это был медовый месяц жизни.
– Давай не будем о прошлом. Оно было, но его нет – есть только настоящее, в котором ты рядом со мной.
Как известно, разврат – это секс, в котором мы не участвуем. Чего только Андрейка с ней не вытворял! Все его фантазии получали зеленый свет. Возможно, всего лишь из-за этого месяца и стоило прожить жизнь! Вера оказалась очень эмоциональной и совсем не фригидной. Частые и сильные оргазмы она не имитировала: Андрейка заметил как в эти моменты пульсировал ее анус. Она не фригидная! Он доставлял ей удовольствие! С возбуждением и благодарностью Андрейка целовал и облизывал этот анус, центр идеальной женской задницы. А рядом находился центр самой женщины, от которого вообще не оторваться. Ему было настолько хорошо, что он боялся сойти с ума или проснуться. Сколько будет длиться этот сон? Может ли он когда-нибудь надоесть? Откуда такие эмоции? Может, от того, что их отношения были лишены семейных планов, когда романтической страсти сопутствует необходимость строить семью, копить деньги на квартиру, благоустройство, детей, откладывать на черный день. Это была большая, чистая и светлая любовь… Андрейка даже забросил работу, выпросив отпуск без содержания на неопределенный срок в самый неподходящий для фирмы момент. Это была хорошая работа и риск потерять ее велик, но было что-то более важное, и он выбирал Веру – его Надежду и его Любовь.
Вера цинично отняла у него и надежду, и любовь.
– Нет, больше не приезжай.
– Почему?
– По кочану.
– Ты не можешь так со мной поступить!
– Отвали и больше не звони.
Через пару недель, едва придя в себя от фрустрации, Андрей Иванович предпринял попытку выяснить причины изменения поведения Веры. Он серьезно подозревал у нее маниакально-депрессивный психоз. Вера не отвечала на звонки, не открывала дверь, и он обратился в частное агентство, чтобы прояснить ситуацию. Вскоре, агент уговорил Веру о встрече. Увидев друг друга, они молча и крепко обнялись.
– Не спрашивай меня о прошлом, я хочу многое забыть…
– Я спрашиваю о настоящем. Есть ли в нем место для нас?
– Не надо пафоса, Андрейка. Все просто. Я пока не хочу жить с мужчинами и не хочу объяснять почему. Я использовала тебя, только чтобы забеременеть. Мне уже тридцать. Биологические часы, понимаешь?
– Почему я?
– Потому, что ты, хоть и дурачок, единственный, кто искренне говорил мне что-то доброе... Хотя, помню, недавно сказал, что мы, женщины, хитрые и расчетливые. Но это правда.
– А еще жестокие.
– И это правда.
– Могу я иногда приходить к тебе?
– Не знаю, я не уверена.
Андрейка пришел с цветами, погремушками и деньгами, когда узнал, что Вера родила.
– Как назвала дочку?
– Амира.
– Ты что, дура набитая? Мы же оба русские!
– Иди в баню, это моя девочка – как хочу, так и называю.
– С тобой что-то не так. Ладно… возьми все это и, вот… тут 500 долларов. На первое время, надеюсь, хватит…
«Папа Энди» (так Вера стала называть Андрейку) навещал их примерно раз в два месяца еще долгое время, помогая небольшими суммами, т.к. много средств забирала его собственная семья. Со временем, Вера стала гораздо теплее относиться к нему, а Папа Энди, наоборот, прохладнее. Он не понимал ее «особенной» женской логики, относился ко всему исходящему от нее с подозрением, как к потенциальному травмирующему фактору. И, самое главное, он не мог забыть былой обиды, «потерянного рая». Секс, который изредка у них случался, не выдерживал сравнения с тем, который хранился в его памяти. И вот, однажды, после небольшой ссоры, он сказал Вере «прощай навсегда».
Это была стремительная, яркая и самая странная любовь в его жизни, в основе которой – ложь.
Странный, очень странный роман…
Но, возможно, странным был сам Андрей Иванович. Ведь время от времени с ним происходили и другие очень странные вещи, объяснения которым он не находил. Да и меня эти истории, признаюсь, немного пугают.
Так, например, лет тридцать назад, он стоял с будущей женой и с группой сокурсников на заснеженной платформе в ожидании электрички, когда мимо, на большой скорости, проезжал поезд дальнего следования. По крыше поезда, согнувшись, чтобы не коснуться проводов, отчаянно быстро бежал человек. Андрей Иванович и его будущая жена, отчетливо видели смельчака, указывали пальцем и громко кричали студентам «смотрите!». Однако, никто из сокурсников не увидел на крыше вагонов бегущего человека или что-то необычное.
Вторая, еще более странная история произошла на рубеже 80-х и 90-х на Калитниковском птичьем рынке. Андрей Иванович держал аквариум для своих маленьких детишек и время от времени приезжал туда за кормом, рыбками и т.п. Дойдя до самых отдаленных прилавков, он увидел двух пожилых мужчин, продающих нечто в тазике с водой.
– Так это ж трилобиты!
– Да, молодой человек, вы совершенно правы!
– Но ведь они вымерли сотни миллионов лет назад…
– Ну почему это вымерли? Вот же, плавают, вполне себе живые. Всего восемь рублей за штуку. Будете брать?
– Нет, спасибо.
Придя домой, Андрей Иванович первым делом достал с полки энциклопедию. Быть может, он что-то напутал или плохо учил зоологию? Нет. «Вымерли около 200–250 миллионов лет назад». На картинках изображено именно то, что он видел на «птичке». Через неделю Андрей Иванович снова поехал на рынок, чтобы посмотреть на живых ископаемых, но ни в этот раз, ни в последующие поездки он не увидел ни тех пожилых мужчин, ни кого-либо другого, продающего трилобитов.
Третья странная история – это жуткий вещий сон, в котором Андрей Иванович долго решался, нажимать или нет кнопку звонка двери, за которой жил некий неприятный, пугающий тип. И точно в момент принятия решения и нажатия кнопки во сне – в реальной жизни звонил будильник и будил Андрея Ивановича. И это не было простым совпадением – ведь этот сон повторялся множество раз, из года в год…
Загадочная штука – сны. Некоторые «британские ученые»™ считают, что они снятся в «мгновенной фазе» и в обратной хронологии, что объясняет эффект предвидения, а то и вовсе не снятся в привычном смысле, а лишь формируют «отпечаток» при пробуждении, готовую картину, так сказать.
Вот и Мариванна продолжала сопеть, лежа на боку. Какие, интересно, сны снятся шлюхам? Мерзкие старые клиенты, требующие анала? Или, может, молодое мускулистое быдло, всегда готовое к рукоприкладству? Андрей Иванович провел ладонью по изгибу талии к бедру.
– Я уснула? Это все от работы по ночам. Есть такая профессия – обдирать мужиков как липку.
– Не комплексуй, проституция – это одна из форм социального милосердия.
Андрей Иванович действительно так считал, не смотря на то, что услугами проституток прежде не пользовался. Бывает, мужикам срочно требуется перепихон, а времени на ухаживания нет и не предвидится. Проститутка – достойная альтернатива рукоблудию, экономия времени, нервов и денег. Да-да – именно денег. Ведь ухаживания, помимо страстных слов, потраченного времени и «ответственности за базар», предусматривают немалые затраты, будь то угощения, цветы, подарки и прочие блестяшки. И по сути, ухаживания, устраиваемые мужчиной с целью осуществить в итоге половой акт – это та же проституция, но облаченная в «приличную одёжку» согласно текущей версии морали.
Человек постоянно продает себя, даже не задумываясь об этом, а становление т.н. «серьезных отношений» – это сложный торг, договор, в котором прямо (а чаще подсознательно) обеими сторонами оценивается буквально все: размер кошелька, жилищные условия, наличие перхоти, состояние кожи, характер родственников, на чьей стороне закон в случае развода, форма бедер, размер члена, возраст, рост, вес, привычки и т.д и т.п. Все это предлагается на продажу, оценивается и оплачивается бартером при завершении сделки. Но далеко не все это понимают и заводят нудную пластинку с названием «Псевдонравственные разглагольствования» на этикетке...
Классическая проституция куда честнее и свободна от лицемерия. Большинству мужчин, как правило, не нужны предварительные ласки и качество их оргазмов мало зависит от формирования отношений с половым партнером, ласковых слов или ролевых игр, вроде той, которую нам только что продемонстрировали Андрей Иванович с Наташей. Более того, для большинства мужчин будет лучше, если женских слов в тот момент они не слышат вообще. Проституция была и будет, и в идеале, когда она легальна и приносит доход государству, а не крышующим быкам, тратящим вырученные деньги на закупки наркотиков для молодежи. А как быть, скажем, инвалидам, непривлекательным мужчинам, небогатым или просто робким? Для них проститутки, возможно, единственный шанс вести нормальную половую жизнь. Ау, морализаторы хреновы, вы об этом думали?!
– Два часа уже прошло?
– Нет пока.
– Значит, Андрей Иванович, будете снова «соизволять в меня входить»?
– Нет, Наташ, игра окончена.
– Это хорошо. Тогда я пойду?
– Да, ступай. Спасибо за все.
– Пупсик, ты такой грустный… А можно вопрос на прощанье?
– Спрашивай.
– Мне просто любопытно. А зачем тебе понадобилось снимать проститутку? Разве твоей жене манду заштопали?
Четвертая странная история из произошедших в жизни Андрея Ивановича – это сильный приступ дежавю, когда примерно полдня, находясь в гуще различных событий, он был абсолютно уверен, что переживает происходящее второй раз. Людям, которые к нему обращались, он глупо улыбался, дескать, «вы же тоже понимаете, что это все уже было ранее…» Парамнезия – так, кажется, по-научному называется подобное состояние. Умные и бородатые очкарики из энциклопедий учат Андрея Ивановича, что это всего лишь нарушение и расстройство памяти, выражающееся в ложных воспоминаниях. Но разве может учитель научить ученика тому, чего не знает сам – жизни?
Пупсика бросило в жар. Он схватил сумочку. Паспорт… имя… фамилия… регистрация. Так и есть! Боже!..
– С какого хрена ты роешься в моих вещах?!
– Наташа…
– Для тебя – Мариванна, а не Наташа!
– Как поживает Вера Павловна?
– А тебе какое дело? Стоп… А откуда ты знаешь маму?
– Не помнишь меня? Я перестал приходить к вам, когда тебе было года четыре.
– …
– Помнишь папочку Энди? Помнишь, мама иногда тебя в шутку называла Амирой? «Принцессой», то есть, по-арабски…
– Папа?
– Кажется да. Вернее, точно да.
– Папа…
– …
– …
– Прости, Наташа…
Наташа сидела на кровати, плотно закрыв лицо ладонями. Оцепенела. Андрей Иванович тоже пребывал в ужасе и не смел пошевелиться. Наконец, дочь опустила руки, дав свободно стекать слезам, и говорила очень тихо.
– Если бы ты знал, как нам было трудно все это время. Почему ты отказался от нас?
– У меня была семья. Я сделал свой выбор.
– Я не виню тебя, папа. Я постоянно думала о тебе, прощала и любила. Даже сегодня утром я фантазировала, какой ты сейчас – старый? лысый? толстый?… А ты, оказывается, даже малость симпатичный. Мужчинка не новый, конечно, но я тебя представляла старше. Да и трахаться почти не забыл как…
– Не надо, Наташ…
– Но почему ты совсем не помогал нам? Хотя бы немного. Ведь я же твоя кровь. Мне было так унизительно ощущать себя лузершой в школе… ходить в обносках, питаться только кашей. Я же девушка. Я хотела нравиться парням…
– Я не мог содержать две семьи, пришлось выбрать одну. Ту, в которой у меня двое детей.
– Понятно… Ту, которая правильная… Ту, в которой тебе лучше…
Наташа встала и направилась к отцу. Голос ее стал громким, а лицо свирепым.
– Ту семью, где ты счастлив… где есть любимая жена, от которой ты, почему-то, сегодня сбежал к проститутке! Так объясни же мне, папа, зачем ты сегодня ушел от жены и пришел к проститутке?!
Она со всего маху шлепнула Андрея Ивановича по лицу.
– Скажи, гад, зачем тебе, старому козлу, понадобилась проститутка?! (шлеп!) Скажи, сволочь, чего тебе еще не хватает?! (шлеп!) Почему ты, гондон, всем портишь жизнь?! (шлеп!) Почему ты, скотина, еще жив?! – я бы насрала на твою могилу! (шлеп!) А в чем провинилась твоя жена, если ты променял ее сегодня на грязную подстилку?! (шлеп, шлеп, шлеп…)
Андрей Иванович изловчился и схватил дочь за руки, сильно прижав к себе. Пауза на полминуты. Неожиданно ее руки обняли отца, голова уткнулась в грудь и девушка зарыдала. Отец вдруг понял, что впервые за взрослую жизнь из его глаз тоже струятся слезы, обильно поливая кофточку Наташи. Боже, какое облегчение! Как будто тонна груза свалилась с души…
Минут семь так и стояли, обнявшись, затем присели рядышком на диван.
– Я бомж. Долго объяснять. Потерял работу, семья выгнала меня. Я не мог предвидеть такое. Но по большому счету, я сам во всем виноват. Я не могу ничего исправить. Мне тоже было очень тяжело, Наташ, но сейчас мне радостно, хотя впереди неизвестность. А как мама?
– У нее депрессии. Если бы не ее сестра, моя тетка, то…
– Был ли у нее кто из мужчин?
– Заходит иногда вдовец с соседней улицы. Дядя Женя. Чаще на пару палок, но иногда со спиртным – отмечать что-нибудь. Однажды, по пьяни, даже меня трахнул, когда я спала пьяная.
– Ты так спокойно об этом говоришь…
– Да что, от меня убудет что ли? Вообще, изнасилование я бы не считала преступлением. Какое же это преступление, если женщине от него приятно?
Последние слова слегка обескуражили папашку. Она совсем другая! Как будто не его дочь. Чего, однако, ожидать от ребенка, которого ты не воспитывал? Разве что-нибудь совершенно непредсказуемое… Когда-то ты принял решение, бросил Веру с ребенком на руках и полностью сосредоточился на своей семье. Но в итоге все равно получил это самое «непредсказуемое». Жизнь прожить – не поле перейти.
– Мама в курсе, чем ты занимаешься?
– Да.
– Она не против?
– Ты разве ее не знаешь? Она принимает жизнь как есть. Да и с голоду не умирает благодаря мне. На одни лекарства уходит пачка бабла в месяц.
– Ты не расскажешь ей про то, как … ну, про нас, короче?
– У тебя, вроде бы, теперь много свободного времени? Так заходи как-нибудь, расскажешь сам. Думаю, это ее развеселит. Смотри на жизнь проще, пап. Мы же не знали кто мы друг другу, а это значит, что преступления не было…
– Даже если бы и знали, то по российским законам – это не преступление. Это на Западе за такое статья и тюрьма, а у нас нет.
– Надо же… А я думала наоборот. Кстати, мне немножко стыдно, но я кончила.
– А разве проститутки кончают?
– А разве мы не люди?
– В какой момент это произошло? Я ничего такого не заметил.
– Это только в порнофильмах заметно, хотя там тётки не кончают. Ты был очень занят – все пыхтел и пыхтел. Так долго работал, что у меня это само собой получилось.
– Понятно. Сработал рефлекс от длительного механического воздействия…
– Ты такой умный, аж противно. Я, может быть, «слаба не передок» и почти всегда кончаю с клиентами. Ты об этом не подумал? Хочешь, расскажу, как меня дядя Женя трахнул?
Далее Наташа произнесла монолог, от которого уши у папашки сначала свернулись в трубочку, потом завяли, а в конце и вовсе отвалились. «Монолог Наташи» крайне не рекомендуется для заучивания наизусть учащимися средней школы по курсу литературы, даже если это будет рекомендовано Министерством образования и науки РФ. Даже если на этом будет лично настаивать министр, ссылаясь на просьбу премьера. Не следует министрам забывать, что рассказ имеет маркировку «18+». Монолог я все же решил немного подвергнуть цензуре, но исключительно из-за моей природной стыдливости… из-за наличия в моей ДНК гена буржуазного ханжества, который сильнее меня. Наслаждайтесь.
– Сплю я и снится мне сон, что работаю, а клиент вот-вот кончит. Открываю глаза – и правда, работаю. А вернее, занимаюсь благотворительностью. Пока я спала, дядя Женя оттянул мои трусы в сторону, вставил свой причиндал и пыряет им в меня. Я ему ору: «А ну-ка, быстро слез с меня, козел!!!» и в морду кулаком… А он запищал: «Наташенька! миленькая! Наташенька!» и кончил. Ну не могу я в такой момент мужика с себя сбросить – я ведь не садистка. Хер у него – игрушечный, как половинка сосиски, а спустил, наверное, треть стакана. Не меньше… Тут как раз мать вернулась из магазина и все поняла. Сказала, чтобы духу его у нас больше не было. Но уже дней через десять я заметила на маминой кровати большущие пятна высохшей спермы – почерк дяди Жени. Я говорю: «Мам, на кой хер тебе сдался этот мужичонка? У него же между ног спичка болтается. Он, наверно, ее найти не может, когда подрочить хочет. Он тебя еще не защекотал?» Она такая: «Зато у него язык длинный и лижет классно. И не так больно, когда в жопу дрючит…» Я задумалась. Думала, думала, думала и захотелось самой попробовать... Дядя Женя как-то занес нам из ремонта пылесос, а я дома как раз одна и говорю: «дядь Жень, может, лизнешь у меня разик?..» Чего тут стесняться, если он во мне уже бывал? Правильно? Тем более, что я с самого начала знакомства заметила, как он распускает слюни, глядя на мою жопу. Посмотрит на меня – и скорее на мамку залезает. Короче, кусок жизни я себе урвала. Два раза подряд кончила. А он мне – в задницу. Ничего, терпимо так… ведь не негр же. Жаль только, я до этого не просралась как следует, и еле успела до туалета добежать – дядя Женя на этот раз точно полстакана в меня влил, наполнил всю жопу до краев. Вот такие дела у нас в столице. Приколись, я сейчас все это вспоминаю, а сама как дура возбуждаюсь, уже мокрая вся. Жаль что ты мой отец: придется сейчас по дороге батарейки для вибратора купить, а уж приеду домой – оттопырюсь. Ты бы заехал к маме как-нибудь… Инструмент у тебя приличный, не то что у дяди Жени. Засадил бы ей как следует по самые бубенцы, глядишь, и депрессия у нее пройдет…
Так вот он какой, «чистый лист» жизни Андрея Ивановича… испачканный каплями чужой засохшей спермы с примесью фекалий... Добро пожаловать на другую сторону жизни, пупсик, в которой грязно суетятся похотливые дяди жени и дочки-проститутки с вибраторами в причинном месте. Однако, познать целых две стороны жизни – такое ведь не всем выпадает, и это, хоть и с натяжкой, можно считать удачей.
Обменявшись номерами телефонов, они расставались.
– Давай лучше забудем про все это, Наташ. Не было ничего. Не говори Вере.
– Давай попробуем. Хотя, такое вряд ли забудешь… Значит, ты не придешь?
– Не знаю. Надо подумать. Может быть…
– Ну, тогда… до свидания, пап?
– До свидания, Наташ…
Андрей Иванович вернулся на дачу. Он вставил память камеры в кардридер, запустил программу и восстановил «озорные глаза». Вот она, пока единственная фотография его «младшенькой». Только сейчас он разглядел, как эти глаза похожи на его… Жаль, что «ослепительный передний план» закрывает бóльшую часть лица. Андрей Иванович незаметно для себя облизал обветренные губы и вдруг почувствовал слегка соленый привкус... Привкус гениталий Наташи. И с ужасом ощутил, что его член приподнимается… Он выбежал во двор, расстегнул ширинку, достал «хозяйство» и щедро присыпал свежим снежком… Порядок… Эрекция – она ведь от мужика не зависит, ей нельзя сознательно управлять. Эрекцией управляет спинной мозг, а не головной. Безусловный рефлекс, так сказать. Короче, сам мужик ни в чем не виноват…
Андрей Иванович достал бутылочку водки, налил грамм 150 и выпил. Интересно, сильно ли испортилась идеальная фигура Веры за эти годы? Встанет ли на нее у Андрея Ивановича теперь? Появится ли у него нормальная, семейная фотография Наташи? Найдет ли он по памяти дом, где они живут? Ведь столько времени прошло…
Алкоголь растекался по телу ласковым теплом, жизнь обретала смысл и наполнялась содержанием…
Алекс Аспирин, февраль 2014 г.
