Гл. 17.
- Не тот травку знает, кто по ней ступает, а тот, кто поклоны ей бьет! – Наставлял Осок подопечных своих, устраивая им походы в лес и в поле и много говоря о каждом кустике и травке каждой новой. – Помнить должны завсегда – все мы от Рода пошли. И растения, и животина, и люд. Все от него
по замыслу единому. Все друг другу полезны. Животина травку да кустики мелкие щиплет, а люду мясо да молоко свое на корм дает. Человек же землю пашет, запруды чинит, дабы росло все как надо вкруг него. А коли заболел человек или животина, куда идут за тем, чтобы хворь изгнать из тела, а то и из души? К кустам да травке. Где ягодка нужная висит, где корешок желанный укрылся, где цветочек потребный расцвел, то мы разумом своим опознаем, а животитна чутьем. Коли нашел язык общий с тем, которое вокруг тебя живет молча, то большую силу для дел нужных и ладных
получил. Тому учу вас, дети мои. Когда-то и меня так дед мой всюду за собой таскал да в башку мою все надобности вдалбливал. Навсегда засела в голове наука его. Все до мелочей помятую. Все то вам передам. Такое видение мне от Белобога было, штоб обучить всему Коляду. Видать, нужон ты, Колядушка, Белбогу для каких-то дум его. Видать, особо отмечен им. Про Муравку наказу не было. Однако ж, коли не в силах друг без друга, думается мне – не воспротивился Белобог ее обучению заодно. Видать, и ей
положил наказ какой наперед. Ему одному то ведомо. А вы старайтесь помнить все. Сколь мне времени отведено с вами быть, кто ведает окромя богов? Призовут к себе невзначай, так все вам оставить должон. Коли готов будешь долг свой перед Белобогом сполнять, то узрим мы цвет папоротника.
То сигналом твоим будет, Колядушка, своим путем идти. Пока Усил, брат твой, иными делами, которые воину великому и справедливому под силу, занят будет, ты народу добро понесешь. И Муравка с тобой. Так-то… Теперь
обратно в Сухоборье вертаться надобно. Оттуда в Холодные Ключи на возу поедем. Много люда хворого на эту пору туда из Волчьего Ущелья пристало, Надобно бы всех на ноги прочно поставить, а заодно и ваше умение приглядеть.
На следующий день после этого поучения Осок с Колядой и Муравкой уже прибыли в Холодные Ключи, где братья, наконец, смогли обнять друг друга после долгой разлуки.
- Ко времени приезд ваш. – Говорил Усил, обнимая Осока. – Много нужна помощь ваша. Больно потрепан жестокостью народ, что с Волчьего Ущелья вывели. Из них силы вместе с жилами годами тянули. Тута и явите мастерство свое. Пущай узрят они жизнь нормальную, какая здоровым людям ведома.
Чтобы не мешал никто лекарству, сколотили по просьбе Осока на скорую руку избу, в которой и творили свои целительные чудеса трое лекарей. Вскорости же и дом просторный жителями Холодных Ключей возведен был для исцеления страждущих. Много Хлопот у Осока с Колядой. Да и Муравка вся в заботах. То постирать тряпицы для прикладывания к ранам разных снадобий, то травку какую целебную вовремя пособирать. Пришлось в помощницы девок местных брать. Охотно отцы с матерями отправляли
дочерей на дела эти угодные богам. Не было отбою от желающих. Слава о добрых делах бежит по земле так же быстро, как и слава ратная. Уже с других мест народ от хвори избавиться в Холодные Ключи потянулся. От
таких пришельцев и узнали, что у дубовичей, в землях их, Морана
пиршество свое страшное учинила. Страшною болезнью народ косит. Нет спасения никакого. С вечера только кто заболеет в семье, как с утра Мор(10) ко всем добирается и ведет их во владения Повелителя Нави. Спасения нет людям племени того. Чтобы не несли заразу из своей земли наружу, учинил Ратслав заставы из воинов своих, которые каждого, кто пытается вырваться с земель тех, стрелами жизни лишают без разбору, здоров ли еще.
Пришел Коляда к Усилу.
- Никогда, брат, не доводилось мне просить помощи воинской в делах целительных. Вроде не ложится такое в ряд один. Да вот, пришел просить о таковом. Хочется нам с Осоком к дубовичам прогуляться. Спробовать силы свои супротив Мораны. Зря ли Белобог в нас силы целительные вложил? Видать, надобно на всех их равно тратить, кому тяжкое бремя выпадет. Пошли с нами дружинников своих. Дабы сокрушить тех, кто заставами стал вкруг земли дубовичей, да дать нам возможность въехать туда. А посля
того выводить и вывозить не попавших еще в лапы Мораны да учинить дело праведное по исцелению тех, над кем нависла уже угроза Мора. Не откажи,
брат.
- Не ко времени мне затевать пока новые стычки с Ратславом… Но и тебе в помощи отказать не вправе. Коли гибнет целый народ, на какие опаски взгляд ложить можно? Дам дружинников. Пробьют они вам проход. Токо, обещай мне Муравку в такое дело не тянуть. На месте кого в помощники сыщете, а девку в опасное дело тянуть ни к чему. – Ответил Усил.
- Как же! Оставишь ее. Уже все, что надобно будет, на воз укладывает с
Осоком. Плохо знаешь ее, брат. Коли прилипнет, то не оторвать ничем. Пущай уж с нами будет. Не дадим в обиду никому и ничему. – Заявил в ответ Коляда.
- Сами тогда с Осоком и решайте. Удач вам в деле праведном!
Вскорости уже воз с целителями был на земле дубовичей. Сняли
дружинники тихонько пару застав Ратслава, да вместо них и стали
службу править, обрядившись в их амуницию. Был теперь коридор, коли
понадобится, для выхода тех, кому потребуется.
Рысью бежали по малоезженому пути пара резвых коней, впряженных в воз, когда впереди на дороге объявилась фигура женщины в черном одеянии и державший ее под локоть сухой костлявый мужик тоже обряженный во все черное. Подняв руки вверх и став на пути лошадей, женщина остановила их.
- Куда спешишь старый олух? – Произнесла женщина, устремив свой взгляд, от которого мороз бежал по коже, на Осока. – Думаешь, достаточно сил набрался, чтобы самой Моране поперек дороги лезть?! И эту молодь за собой
увлек. Какой прок в подмоге их? Я их одним чихом с земли обоих сдую.
Ха-ха-ха!
- Не потешайся на рать идучи, потешайся с рати воротясь! Так наши деды говаривали. И тебе бы то к разумению взять не лишне. – Ответил гордо
Осок.
- Слышал, Мор?! Этот старый слизняк еще и усмешки ко мне приладить пытается! Видать, совсем мозги высохли от дряхлости его. Тебе дарю. Открой ему путь в Навь. Слишком задержался здесь. – Морана сделала повелительный жест в адрес сухонького мужичка, что стал возле нее. – Не
откладывай!
Мор выхватил из-за пазухи свой страшный черный нож, клинок которого был кован в Нави из остывшей лавы, которая пожирала души самых больших грешников во глубине земли. Не было защиты от удара ножа того! Не было… Только не у всех! Внезапно впереди своих спутников оказалась Муравка. В руках она держала белый цветок с остроконечными лепестками, от которого исходили яркие радужные лучи.
- Цвет папоротника! – Вскричал пораженный Мор. – Откуда он здесь?! Не травень(11) поди на дворе, а липень(12).
Испуганный Мор с непредсказуемой для себя прытью кинулся за спину Мораны. А Муравка протянула цветок Коляде.
- Тебе назначен он. О том кто-то на ухо шепнул мне, когда на
возу расцвел он.
Оказавшись в руках Коляды, цветок засиял еще ярче, так, что Морана невольно прикрыла свои глаза рукой.
- Уходи ужо! Не твой час ныне! – Громовым раскатом принеслось с абсолютно безоблачного неба. – Не перечь творить то, на что послан ныне человек этот! Его ныне время!
- Сам Род вступился за тебя, безродный паренек. С чего бы то? Иль нет более занятий иных у Великого Рода, отца и наставника всех богов? Не знавала тебя среди родичей своих! - По-прежнему прикрывая глаза рукою, проговорила Морана. – Ладно. Мы ужо с Мором тут повеселились в свое
удовольствие. Тебе оставляем землю эту. Исцеляй. Однако, наставника
твоего земного заберем. С нами уйдешь Осок. Иль забыл, доколе землю
топтать можешь? Увидел ныне цвет папоротника, не ко времени распустившийся. Прощайся со спутниками своими.
- Как же так?! – Воскликнул Коляда, когда, помахав им на
прощанье рукой, Осок подошел к Моране. – Как без тебя то?
- Сказывал тебе о сроке своем земном. То, что тебя силой наделило, мой срок обозначило. Верно, не напрасно цветок этот не ко времени себя явил. На все воля Рода Великого. – Спокойно ответил Осок. – Муравку сберегай. Верная подруга тебе на всю ее жизнь…
После этих слов на пути воза уже не было ни Мораны с Мором, ни Осока.
